Юрий Крупнов рекомендует

com/roslenkostroma.

Подробнее

От первого лица

Примите участие в проекте
Создайте свой проект
Версия для печати

Развитие в ритме «латинос»

30.06.2011 | Автор: Дмитрий Данилов

Два мира — одна судьба

Латиноамериканская цивилизация всегда была для России неизведанным регионом, terra incognita. Поэтому, когда речь идет о продвижении России в страны латиноамериканского мира (или, как сейчас принято говорить, «иберо-американского мира»), всегда возникает вопрос: а зачем нам туда идти? Зачем нам нужен тот мир, который что 150 лет назад, что и сейчас во многом остается миром неизведанным и далеким, выгоды от пребывания в котором для России всегда казались спорными?

Но если мы посмотрим не только на макроэкономическую конъюнктуру, а на принципы становления и развития русской и латиноамериканских цивилизаций, мы найдем не только массу параллелей, но и массу сходных принципов мироразвития, сходных цивилизационных импульсов.

Общими чертами можно назвать специфику экономического и политического развития России и Латинской Америки, которая определялась более запоздалым по сравнению с Европой вступлением на путь буржуазного прогресса. Гигантский разрыв исходных уровней развития Старого и Нового Света, обусловленный объективными историческими причинами, предопределил включение латиноамериканских стран в единый мирохозяйственный комплекс сначала путем колонизации, а затем неравноправных отношений зависимости от передовых центров мирового капитализма.

На этом фоне можно обнаружить поразительное сходство судеб наших цивилизаций. Как для России, так и для Латинской Америки основой ускоренного перехода к капитализму стало приобщение наших миров к мировому капиталистическому рынку в качестве периферийного аграрно-сырьевого звена. Новые социальные, экономические и политические реалии в Латинской Америке, как и в России не уничтожали старые, а всего лишь теснили их, включая наиболее устойчивые докапиталистические институты в орбиту общего развития.

В частности, испанский тип колониализма режим для утверждения своего господства успешно приспособил хозяйственные и общественные структуры инкского общества и саму индейскую общину. Плантационное рабовладельческое хозяйство (в Бразилии и на Кубе), помещичьи латифундии, подневольный труд на рудниках сочетали традиционные колониальные формы хозяйствования с передовыми капиталистическими. В России похожие черты наблюдались в эпоху существования крепостнической системы и в эпоху влияния ее инерции после 1861 года.

Абсолютно схож и геоэкономический характер построения пространства наших миров. Как в России, так и в Латинской Америке процессы развития быстрее происходили в частях, наиболее интегрировавшихся в мировой капиталистический рынок. В России речь идет об областях Русской равнины и ряде других территорий европейской части страны, включая Урал. В Латинской Америке быстрее развивались прибрежные провинции Аргентины, Уругвая, Южной Бразилии, где к тому же был велик удельный вес в населении иммигрантов из Европы. В глубинных районах латиноамериканского мира, в том числе на территориях со значительными массами коренного индейского крестьянского населения (в странах Андского нагорья, в Мексике, в большинстве центрально-американских стран), данный процесс развивался медленнее, дольше сохранялся латифундизм традиционного типа с преобладанием кабальных форм эксплуатации сельских тружеников. Легко заметить сходство неосвоенной «глубинки» и массы «индейцев» Латинской Америки с «глубинкой» и «индейцами» Сибири и Дальнего Востока России, которые развивались крайней неравномерно по сравнению с центральными регионами страны.

Оборотной стороной этих процессов в наших цивилизациях стала необычайная живучесть интегрированных элементов старых, традиционных структур в рамках новых. Это вело наряду с ускорением прогресса к преобладанию его консервативных вариантов, укоренению многоукладности, когда формирование и развитие капиталистического способа производства сочеталось с консервацией компонентов докапиталистических укладов, с наличием мелкотоварного, патриархального хозяйства и даже первобытнообщинного строя индейских племен (на неосвоенных «цивилизацией» территориях). Это усиливало противоречивость развития латиноамериканских обществ.

Так, например, во многих странах латиноамериканского мира от производства одного-двух экспортных продуктов зависела вся экономика, хозяйство приобрело односторонний монокультурный характер. Например, Аргентина превратилась в крупнейшего поставщика мяса и зерна на внешний рынок, Бразилия и Колумбия — кофе, Куба — сахара, Чили — меди и селитры, Боливия — олова, Уругвай — шерсти и мяса, республики Центральной Америки и Эквадор — тропических культур, Венесуэла — нефти. В России же экспорт зерна и углеводородов до сих является характерным признаком ее консервативной аграрно-индустриальной природы, извращенной донельзя десятилетиями неолиберальных реформ.

Кстати — о «реформах». При всей своей хозяйственной «отсталости» латиноамериканского мира, его социальный прогресс и поиск собственных путей социального развития был в свое время (и остается во многом сейчас) «впереди планеты всей». Южная Америка, например, стала вторым регионом после США чисто демократического формата. Война за независимость испанских колоний 1810—1826 гг. и провозглашение независимости Бразилией (1822 г.) положили конец колониальному господству Испании и Португалии в регионе (кроме Кубы и Пуэрто-Рико, остававшихся под властью Испании до 1898 г.). Деятельность Симона Боливара, освободившего от испанского господства Венесуэлу, Новую Гранаду (современные Колумбия и Панама), провинцию Кито (современный Эквадор), Перу и Боливию (1825 г.), названной в его честь, стала первым после североамериканского опыта примером успешной борьбы с колониализмом. Начался третий этап истории Латинской Америки — этап становления и развития политически независимых латиноамериканских государств и соответственно латиноамериканских наций. Все эти страны, за исключением Бразилии, сразу или вскоре после провозглашения независимости стали республиками. В 1889 г. была свергнута монархия в Бразилии.

Можно заметить, что пост-боливарианский период развития Латинской Америки показал и раскрыл характерные черты души иберо-американской цивилизации с ее сочетанием архаики и передовых социальных технологий, рабство и подневольный труд вместе с острым правдоискательством, поиском справедливости в мире и свободолюбием. Все это, безусловно, роднит Россию и Латинскую Америку, вступившие практически одновременно в полосу грандиозных социальных экспериментов и революций (три революции в России и революция в Мексике 1910-1917 практически совпадают по хронологии).

Вообще, Россия в этом отношении даже была намного «архаичнее» иберо-американской цивилизации. В Латинской Америке, напротив, мы наблюдаем до сих пор постоянно бурлящий котел из сменяемой друг друга череды масштабных социальных потрясений, реформ, восстаний, революций, переворотов. В Латинской Америке в безумном и причудливом сплаве оказались замешаны такие разные типы режимов, как социализм, национализм, демократическая олигархия, военная хунта, «демократическая» и авторитарная диктатура, фашизм, апризм (особый тип реформистского социального капитализма в Перу и ряде других стран).

Так, в ряде стран региона в начале XX века царили диктатуры консервативных (иногда «либеральных») каудильо, как, например, диктатура Х.В. Гомеса в Венесуэле (1909—1935). В период его правления идеологами режима была разработана концепция «демократического цезаризма». Она обосновывала надклассовый и надпартийный, «демократический» характер власти диктатора-»цезаря» как покровителя и благодетеля всего народа, выразителя его интересов в условиях, когда нация не готова к демократическому самоуправлению. Под властью диктатора П. Диаса в 1876—1911 гг. находилась Мексика. В Гватемале царила диктатура Эстрады Кабреры (1898—1920 гг).

В некоторых странах формально существовали конституционные представительные режимы с сохранением реального контроля над политической жизнью в руках олигархических кругов при слабой оформленности партийно-политической системы. Так обстояло дело в Колумбии, Бразилии, Аргентине. Широко известность получили диктатуры Хуана Перрона и Хорхе Виделы в Аргентине (соответственно 1943-1955 гг. и 1976-1981 гг.), Аугусто Пиночета в Чили (1973-1990 гг.), Грегорио Альвареса в Уругвае (1973-1985 гг.), клан Сомоса (1936-1976 гг.) в Никарагуа, Фульхенсио Батиста на Кубе (1952-1959 гг.).

Не менее известны революционные и социал-демократические режимы в Латинской Америке: режим сандинистов в Никарагуа (с 1979 г.), режим Кастро на Кубе (с 1959), режим Сальвадора Альенде в Чили (1970-1973 гг.), режим Уго Чавеса в Венесуэле (с 1999 г.), Эво Моралеса в Боливии (с 2006 г.). Новоизбранный президент Перу Ольянта Умала (вступит в должность 28 июля 2011 года) также относится к политикам социалистической направленности.

В тисках сверхдержав

Сильнейшее влияние на развитие Латинской Америки повлияла гегемония США. Еще в XIX веке, задолго до того момента, когда США вышли на первое место в мире по уровню экономического развития и превратились в великую мировую державу, они устремили свои геополитические аппетиты на Центральную Америку и страны Карибского бассейна. В первую очередь США стремились не только подчинить страны этого субрегиона экономически, но и распространить на них политическое влияние и обеспечить здесь свое военное присутствие. Территориальная близость, слабость и незащищенность расположенных тут небольших государств облегчали осуществление подобных планов.

Для обоснования своей экспансии в Латинской Америке Вашингтон использовал т.н. «доктрину Монро», провозглашенную президентом США Джеймсом Монро в 1823 году. В ней утверждалось, что США «намерены рассматривать в качестве враждебных акций любые попытки европейских государств осуществить политическое или иное вмешательство в дела стран Американского континента». Справедливости ради, стоит сказать, что в свое время доктрина Монро сыграла положительную роль в защите только что возникших независимых государств Латинской Америки от угроз европейских держав. Но уже в конце XIX века она стала истолковываться как неотъемлемое право США в одиночку выражать и защищать интересы стран Латинской Америки в международных отношениях (т.н. «доктрина Олни» — госсекретаря США в 1895 г.).

В итоге экспансия Соединенных Штатов переросла в открытую интервенцию, особенно начиная с испано-американской войны 1898 г., что создало угрозу политической независимости центрально-американских республик. В результате этой войны США захватили остров Пуэрто-Рико и прилегающие мелкие острова из группы Виргинских островов и оккупировали Кубу. США согласились предоставить независимость Кубе в 1902 г., только после того как заставили принять в качестве дополнения к Кубинской конституции 1901 г. «Поправку Платта» (по имени предложившего ее американского сенатора), серьезно ограничившую суверенитет Кубы. Согласно этой «поправке», Кубе запрещалось заключать договоры с другими странами или получать иностранные займы, если с точки зрения США они могли нанести ущерб экономике и независимости Кубы. Узаконивались все акты оккупационных властей и приобретенные по ним США и американскими гражданами права. Самое главное ущемление суверенитета новой республики заключалось в пункте, который официально закреплял право интервенции США на острове «для сохранения независимости Кубы и поддержания правительства, способного защитить жизнь, собственность и личную свободу». Определять такой момент должны были сами США.

Кроме того, в 1903 году на побережье Кубы в районе бухты Гуантанамо США отторгли участок кубинской территории для сооружения своей военно-морской базы. Глава американской администрации на Кубе в период оккупации (1899—1902) генерал Вуд признал: «Разумеется, Поправка Платта оставила Кубе немного или никакой независимости». В последующие годы Вашингтон не раз прямо вмешивался в политическую жизнь на Кубе. В 1906 г. США вновь осуществили интервенцию и ввели оккупационный режим на острове (1906—1909 гг.).

В 1903 году США отторгли от панамской территории зону, в которой развернули строительство межокеанского Панамского канала, открытого в августе 1914 г. и ставшего собственностью США. Морская пехота США в начале XX в. не раз вторгалась на территорию государств. Центральной Америки и Карибского бассейна.

Интервенционистская политика Вашингтона в Латинской Америке получила официальное обоснование в период президентства Теодора Рузвельта (1901—1909). В 1904 году Рузвельт заявил о праве США в соответствии с доктриной Монро на «выполнение международных полицейских функций» в Западном полушарии. Широкую известность приобрела его фраза: «Нужно выражаться мягко, но держать в руках большую дубинку». В связи с этим за латиноамериканской политикой Теодора Рузвельта закрепилось прозвище «политика большой дубинки». Эту политику продолжали президенты США Уильям Тафт (1909—1913 гг.) и Вудро Вильсон (1913—1921 гг). Политика «большой дубинки» при Тафте была дополнена «дипломатией доллара», согласно которой США, по словам Тафта, имели право на «активное вмешательство в целях обеспечения возможностей нашим капиталистам и нашим купцам выгодно инвестировать капиталы».

В результате экспансионистской политики США накануне первой мировой войны прочно доминировали в экономике Панамы, Доминиканской Республики, Гаити, Кубы и Никарагуа. Американская компания «Юнайтед фрут К°», например, владела в Центральной Америке обширными территориями, банановыми и другими плантациями, перерабатывающими предприятиями, железными дорогами, портами и иными хозяйственными объектами, обладала мощными средствами воздействия на местные правящие элиты и их политику. В итоге малые страны Центральной Америки получили имя «банановых республики», а сама «Юнайтед фрут К°» получила прозвище «Анаконды», «Зеленого чудовища». Эти страны превратились, по существу, в полуколонии США. Усилилось проникновение американского капитала в Южную Америку, но здесь до первой мировой войны его позиции еще были невелики: менее 2 млн. долл. против 3,9 млрд. британских инвестиций.

США вынашивали планы создания союза американских государств под своим лидерством. С этой целью использовались идеи «панамериканизма», «континентальной солидарности», «общности судеб» США и Латинской Америки. В 1889—1890 гг. в Вашингтоне состоялась 1-я Международная конференция американских государств с участием США и латиноамериканских республик. США возлагали на нее большие надежды. Но идея панамериканского союза была встречена настороженно латиноамериканскими государствами. Было создано лишь Коммерческое бюро американских республик с функциями взаимного обмена торгово-экономической информацией. Таким образом, были сделаны шаги по пути создания постоянно действующих структур сотрудничества США и латиноамериканских республик (межамериканские конференции и Панамериканский союз), хотя главная цель Вашингтона — оформление политического объединения американских государств под гегемонией США — достигнута не была.

Национально-освободительные и рабочие движения, революции в латиноамериканском мире в начале XX веке развернули симпатии в сторону СССР. Возросли роль и активность латиноамериканских государств на международной арене. С изменениями в регионе и в мире постепенно менялось и отношение к странам Латинской Америки ведущих мировых держав, в том числе США. Соединенные Штаты все больше вынуждены были считаться с новой ситуацией и переходить от открытой интервенционистской и откровенно имперской политики первой трети века к более взвешенным и гибким взаимоотношениям сотрудничества с латиноамериканскими государствами, хотя рецидивы имперского диктата сохранились.

В конце 1940-х-начале 1950-х годов СССР поддержал идею «общелатиноамериканского союза», который создавали те же латиноамериканские государства. Еще осенью 1948 года делегация СССР в Экономическом и Социальном Совете ООН предложила обсудить советский проект региональных, в том числе латиноамериканского, экономических союзов. Предложение поддержали восточноевропейские страны-союзницы СССР и, что самое интересное, многие латиноамериканские и азиатские страны (а также Эфиопия и Афганистан). Но идея СССР была планомерно «провалена» США и другими странами Запада. Новая эпоха военных переворотов отбросила отношения СССР в латиноамериканским миром на десятилетия назад. Дипотношения в начале 1950-х годов с СССР сохранили только Мексика, Аргентина и Чили.

После Кубинской революции начался очередной период возвращения СССР в латиноамериканский мир. В 60-80-е гг. Советским Союзом были установлены дипломатические отношения практически со всеми (кроме Парагвая) странами региона. В 1957 году между СССР и странами Латинской Америки начался межпарламентский обмен. В 1958 году СССР предоставил Аргентине кредит в 100 млн. долл. для приобретения советского нефтепромышленного оборудования. Советский Союз оказал содействие Перу в развитии рыболовной отрасли; кроме того, советские рыбаки на основе соответствующих межправительственных соглашений ловили рыбу в перуанских водах, отдавая оговоренную долю улова перуанской стороне. Аналогичная помощь была оказана и Чили во время нахождения у власти в стране правительства Народного единства во главе с президентом Альенде. Тогда же Советский Союз поставил в Чили домостроительный комбинат, который приступил к сборке жилых домов. В 80-е гг. Советский Союз приступил к строительству на Кубе АЭС.

Постепенному налаживанию отношений способствовали и перемены, происходившие в тот период в Латинской Америке: свержение целого ряда антинародных диктатур, стремление деловых кругов к налаживанию торговли с СССР. В самом Советском Союзе также внимательно следили за процессами на латиноамериканском континенте, особенно за происходившей на Кубе народной революцией. Советское правительство одним из первых — 11 января 1959 г. признало новое кубинское правительство во главе с Ф. Кастро, а 8 мая того же года между обеими странами были восстановлены дипломатические отношения. После провозглашения Ф. Кастро в 1961 году курса на строительство в стране социализма, отношения между СССР и Кубой обрели самое тесное сотрудничество в самых различных областях, Куба вплоть до распада СССР была стратегическим союзником Советского Союза в Западном полушарии. В 60-80-е годы Куба неизменно занимала первое место в советско-латиноамериканском товарообороте.

Советский Союз поставлял в страны Латинской Америки достаточно широкий список товаров: различные станки и оборудование, тракторы, автомобили, сельскохозяйственную технику, оптические изделия, фотоаппаратуру, нефть, химические товары, сельскохозяйственные удобрения и др. Весьма заметной статьей советского экспорта стали турбины для строившихся в тот период целого ряда крупных гидроэлектростанций на крупнейших реках в Южной Америке. Так, на реке Парана советскими машинами была оснащена одна из крупнейших ГЭС в мире Сальто Гранде. При этом показательно, что торги на поставку этого оборудования советские организации выиграли на международных торгах в условиях острой конкуренции с западными фирмами.

В свою очередь, Советский Союз закупал в Латинской Америке традиционную продукцию ее стран — кофе, какао, бананы, рис, подсолнечное масло, мясо, кожсырье, а также в отдельные годы крупные партии пшеницы (из Аргентины). С 70-х гг. в этом регионе стали закупаться и отдельные виды готовых изделий: обувь, шерстяные изделия, металлические трубы. Серьезные успехи были достигнуты в области культурных и научных связей. Советские ученые в 50-80-е годы достигли значительных успехов в изучении Латинской Америки: ее истории, экономики, социально-политической жизни, культуры. В 1961 г. на волне огромного интереса советской общественности к кубинской революции в системе Академии наук СССР был создан Институт Латинской Америки. Имена и труды таких советских ученых-латиноамериканистов как В.В. Вольский, А.Ф. Шульговский, Н.М. Лавров, Ю.Н. Кнорозов, И.Р. Григулевич, А.Н. Глинкина, а также и ныне здравствующих М.С. Альперовича, А.Н. Кутейщиковой, Л.Ю. Слезкина, Б.Н. Комиссарова и ряда других получили еще в 60-80 гг. широкую известность не только у себя на родине, но и в Латинской Америке.

Однако, мы «вернулись» тогда, в 60-е годы не полностью. Этому мешали противостояние и геополитическая конфронтация двух мировых систем, во главе которых стояли СССР и США. В итоге серьезно укрепиться СССР смог только в странах с сильным социалистическим креном (Куба, Чили до 1973 года, Никарагуа с 1979 года). Огромным тормозом был фактор макроэкономического доминирования экономики США в регионе, что на фоне трудностей в экономике СССР и дальности расстояния между СССР и Латинской Америкой, серьезно сказывалось на наших отношениях. С крушением советской системы, Россия потеряла Латинскую Америку. Но не надолго.

Неизбежность соразвития

За истекшие десятилетия изменился облик не только Латинской Америки, но и всего мира. Далеко ушли вперед в своем развитии ведущие индустриальные державы. Несмотря на достигнутый латиноамериканскими странами прогресс, сохранилось заметное отставание их от передовых в экономическом и научно-техническом отношении государств, зависимое, все еще периферийное положение в мировом хозяйстве, низкий уровень жизни большей части населения. «Неолиберальная» перестройка хозяйства большинства стран в предшествующие десятилетия (эпоха т.н. «гарвардских мальчиков») тяжело отразилась на положении большинства латиноамериканцев, привела к снижению его уровня жизни, обнищанию широких масс, к росту социальных контрастов. Серьезными дестабилизирующими факторами стали коррупция, наркобизнес, терроризм.

Россия стала всерьез возвращаться в Латинскую Америку лишь несколько лет назад и очень спорадично, сообразно текущей макроэкономической конъюнктуре либо по чисто субъективным факторам (как например, совсем недавняя «перезагрузка» отношений с Гватемалой). В этой связи, как заметила Татьяна Полоскова, выглядит очень странным высказывание президента РФ Дмитрия Медведева о том, что «в Латинской Америке наша страна не была никогда». Как же тогда анализировать 50-летний богатейший опыт сотрудничества СССР со странами региона? Или его тоже не было? И поэтому нужно задать вопрос: а не пора ли создавать доктрину четких геополитических концепций РФ в Латинской Америки, не привязанных ни к чему иному, кроме как к идее диктатуры взаимного соразвития?

Можно сказать, что залогом возвращения РФ в регион стала не наша политика, а цивилизационная «усталость» стран Латинской Америки от гегемонии США. Хотя все условия для более системного продвижения России в регионе есть: по мнению Вадима Тепермана, курс на диверсификацию отношений с США в странах Латинской Америки создал ситуацию, когда не только традиционно левые государства настроены на развитие отношений с Россией, но и традиционно «правые», которые ранее были в лагере наших противников. Теперь даже наши бывшие противники в самом худшем случае относятся к нам «нейтрально».

В плане международных отношений для правительств этих стран долгое время существовал только однополярный мир. Присутствие и заинтересованность США на континенте до сих пор ярко выражены. Сейчас Соединенные Штаты постепенно вытесняются КНР, и однополярный мир постепенно уходит в прошлое. Приоритеты выстраивания отношений стран региона со странами окружающего их мира сейчас таковы: в первую очередь — отношения с КНР, во вторую — с США, в третью — с Евросоюзом, и в четвертую степень — с РФ. Сейчас объем торговли РФ со странами Латинской Америки не превышает 16,4 млрд долларов, в то время как у Китая эта цифра составляет 182 млрд. долларов. А 80% продукции стран Латинской Америки до сих пор поставляется в США — по традиционным силовым линиям доминирования американской экономики в регионе. Кроме США и Китая у стран Латинской Америки сильны связи и с Европой. Особенно — со странами-«прародительницами». У Перу прочные связи с Испанией, у Бразилии — с Португалией.

Как и почему мы упустили свою возможность закрепиться на латиноамериканских рынках — до сих пор не совсем ясно. Россия на сегодняшний день в регионе не может конкурировать даже там, откуда «уходят» США. Присутствие России в регионе проявляется только в последнее время — в виде строительства библиотек, школ, поставок вооружений и т.д. По словам Татьяны Полосковой, сегодня остро стоит проблема качества российского присутствия в Латинской Америке, система которого сегодня почти полностью разрушена. В итоге у РФ нет структур, через которые можно «заходить» в регион: торгпредства ликвидированы, характер кадровой политики диппредставительств зачастую абсолютно неадекватен. Культурные центры, работающие под эгидой Россотрудничества, состоят или из настоящих фанатиков своего дела, или из неких «специалистов», которые не знают даже языка страны пребывания.

В итоге, как справедливо указал Александр Моисеев, Китай достаточно прочно обосновался в Латинской Америке. Создается впечатление, что внешняя политика РФ в отношении стран Латинской Америки носит декларативный характер даже в отношении с Кубой. Пожалуй, основным тормозом сотрудничества являются разные парадигмы в развитии наших миров. Если страны латиноамериканского мира уже преодолели период либеральных реформ в политике и экономике (и желания возвращаться к ним там уже почти ни у кого нет), то Россия у себя в стране активно их продвигает. Это тормозит алгоритм нашего соразвития, так как сейчас до сих пор в регионе наблюдается феномен «левого поворота», хотя правительства стран Латинской Америки идут к социализму своим путем, учитывая ошибки советского социализма (например, на Кубе даже в 70-е годы была система альтернативных выборов, в отличие от чисто формальной имитации этой системы в СССР). Важно еще учитывать, что все левые правительства в латиноамериканских странах пришли к власти мирным путем.

Сегодня геополитика России на латиноамериканском направлении стоит на распутье. Либо ее парадигма кардинально меняется и Москва начинает действовать как мировая держава, преследуя не только узкокорпоративные интересы отдельных компаний в Латинской Америке, но и находя новых геостратегических партнеров, новые стратегические рынки сбыта, а также новые возможности для цивилизационного обмена.

Общность России и латиноамериканского мира заключается в том, что до сих пор наши миры представляют собой мировые центра по запасам стратегического сырья. В этой связи стратегическое сотрудничество необходимо и неизбежно, если мы все не хотим оказаться снова на мировой обочине. Даже если сотрудничать с точки зрения парадигмы общества развития в той же нефтегазовой сфере, Россия и Латинская Америка, смогут более активно влиять на мировой нефтяной рынок - прежде всего в плане повышения мировых цен, жизненно необходимого для РФ и «нефтяных» латиноамериканских стран (Боливия, Венесуэла, Эквадор). Потому что их общие ресурсы - это почти четверть мировых нефтяных запасов мира.

Второй элемент соразвития: при изменении логистики и самой политики поставок продуктов тропического сельского хозяйства (тростниковый сахар-сырец, кофе, какао, фрукты), рыбную и мясную латиноамериканскую продукцию для РФ позволит нашей стране покупать их напрямую, а не через западных посредников, которые взвинчивают цены на ту же продукцию.

Третий элемент: российская промышленность будет загружена долгосрочными заказами по уникальному промышленному оборудованию и смежным товарам, в коих нуждается Латинская Америка. А это для нашей промышленности - стабильные рабочие места, высокий спрос на квалифицированную рабочую силу, научно-технических работников.

Например, доля таких латиноамериканских стран, как Чили, Аргентина и Боливия в мировых коммерческих запасах лития составляет от 70 до 80%. Понятно, что за доступ к этим месторождениям идет интенсивная борьба. Боливия — это особый случай, так как пока ни одна другая страна не ведет там разработку лития, запасы которого составляют свыше 50% мировых коммерческих запасов, сосредоточенных в месторождении на солончаке Уюни (около 5 млн 400 тыс. тонн). Боливии пока не удалось самостоятельно освоить этот ресурс, так как у этой небольшой страны нет соответствующих технологий и финансирования. В прошлом году правительство Боливии предложило правительствам всех стран, заинтересованных в разработке месторождений лития, представить бизнес-планы и описать применяемые технологии.

Между прочим, литий ожидает резкое повышение статуса в металлургическом мире — как источник автомобильных аккумуляторов нового типа. С соответствующими геополитическим последствиями. Первой и самой очевидной жертвой нового поворота может стать никелевая индустрия, центрами которой являются Россия, Канада и Австралия. Между прочим, литиевый комплекс в России отсутствует. Он развалился в начале 90-х годов, когда в России прекратилась добыча соединений лития. В СССР литий служил сырьем оборонной промышленности, применялся в производстве водородных бомб. С падением спроса ВПК в стране не нашлось инвесторов, способных обеспечить нормальное функционирование литиевого комплекса на рыночных условиях. Сегодня заводы Красноярска и Новосибирска работают на сырье, завозимом из Чили.

Не так давно состоялись переговоры Дмитрия Медведева с президентом Боливии Эво Моралесом, касавшиеся как развития сотрудничества в нефтегазовой сфере, так и вопросов в области разработки запасов лития. Очевидно, что схватка за половину мировых запасов лития только начинается. Поговаривают и о новых разработках лития в России. Но и здесь активность России уже обходят Южная Корея и Китай.

Россия налаживает связи по линии стран блока БРИКС - в члены которых входит Бразилия — бесспорный лидер латиноамериканского мира по уровню экономического развития. Уровень ВВП Бразилии сегодня уже превосходит российский на порядок (2 трлн долларов против 1,5 трлн долларов у РФ). Помимо Бразилии, Венесуэла, Боливия, Никарагуа, Куба, Эквадор, Аргентина также форсируют интеграционные проекты в Латинской Америке. Иными словами, наши и латиноамериканские интересы совпадают с сутью латиноамериканской интеграции и ее целями. А в более широком контексте - с формированием нового международного экономического порядка, в центре которого будет находиться мировая неспекулятивная валюта как основа мировой реальной экономики. Она уменьшит экономическую зависимость от американского доллара, то есть, от интересов транснациональных финансовых структур. А ведь именно такой порядок формируют такие латиноамериканские страны, как Венесуэла, Бразилия, Боливия, Никарагуа, Куба, Эквадор и Аргентина. Не так давно они договорились создать общий рынок товаров, услуг, капиталов и рабочей силы. А также создать единую валюту, не привязанную исключительно к доллару США.

Но, конечно, дело не только в экономике. По словам Юрия Крупнова, становящаяся иберо-американская цивилизация — перспективный геостратегический партнер для российской цивилизации, имеющие с нами гораздо более далеко идущие общие интересы. По мнению Крупнова, соразвитие со странами региона должно начаться с нестандартных культурных форматов, а не только с поиска текущей рыночной конъюнктуры. Кроме того, нам нужно созидать заново нашу идентичность, а она в свою очередь, не может быть создана без сравнения с «иным». Это «иное» и может являться иберо-американской цивилизацией. Поэтому налаживая геокультурное сотрудничество, мы добьемся и того, чтобы со временем «подтянулось» и остальное.

Но самое главное: Россия и Латинская Америка сегодня — это два одиноких больших пространств, стремящихся друг к другу. Это не просто геополитика двух континентов, это два потенциальных полигонов для будущего мирового развития, которые пока еще не до конца исследованы и освоены «старыми» мировыми игроками. Огромный сырьевой, экологический, демографический, пространственный, научно-кадровый потенциал — все это есть и у Латинской Америки и у России. У латинской Америки есть чему поучиться и в области построения реально работающей эффективной социалистической модели. Не потому ли мы так долго находились в тени, скрыты от авангарда общемировых процессов? Поэтому мы должны рассматривать Латинскую Америку как схожий с Россией полигон мирового развития, скрытые потенциалы которого огромны и наше сближение может дать уникальный мировой пример образцового соразвития. И это соразвитие, если мы еще думаем о будущем, неизбежно

 
 

Поместить ссылку в:

Опубликовать в своем блоге Livejournal Поделиться в Facebook Опубликовать в Twitter Добавить закладку в Google Добавить в Google Buzz Добавить закладку в Yahoo Поделиться ВКонтакте Поделиться в Моем Мире Добавить закладку в Yandex Поделиться в Одноклассники

 

Список проектов

Полный список

 

© «Проектное государство», 2011

Информация о проекте

Контактная информация:

E-mail: proektnoegosudarstvo@gmail.com

Сделано в OxMedia, 2011