Публикации: http://proektnoegosudarstvo.ru/publications/pravo_na_razvitie_i_tribunal_po_livii/

Международное право после ливийских событий. Право на развитие и Трибунал по Ливии

05.09.2011 | Автор: Юрий Царик

Стратегические последствия ливийских событий для международного права

Применение силы против Ливии, превратившееся в почти полугодовую военную операцию антикаддафийской коалиции, с одной стороны, четко укладывается в ту логику трансформации права международной безопасности, которая была задана имевшими место ранее случаями применения силы против Сербии (1999), Афганистана (2001) и Ирака (2003). В то же время, в рамках этой логики ливийские события имеют совершенно особое значение для эволюции международной системы.

Особая значимость указанных событий проистекает, прежде всего, из того, что применение силы против Ливии, являясь неоднозначным, с точки зрения как фактической, так и юридической обоснованности, в то же время было санкционировано Советом Безопасности ООН. Причем, подобная санкция обусловлена не уникальной экстраординарной ситуацией и коньюктурным совпадением интересов России с интересами трех западных постоянных членов СБ ООН (как резолюция № 1373 по Афганистану), но молчаливым согласием России и Китая при отсутствии у них позитивной заинтересованности (по крайней мере, явной) в такой санкции.

Подробный анализ текста резолюции № 1973, проведенный М.Шмиттом, убедительно показывает, что применение сил со стороны НАТО против ливийского руководства после принятия данной резолюции было правомерным. Параграф 4 названной резолюции наделяет любое государство или их коалицию полномочиями применить все необходимые меры для защиты гражданских лиц и “населенных гражданскими лицами районов”, которые находятся под угрозой нападения в Ливийской Арабской Джамахирии, запрещая при этом иностранную военную оккупацию в любой форме любой части ливийской территории.

Данное положение, вне связи с бесполетным режимом над Ливией, предоставило НАТО (или, по логике вещей, любой другой коалиции государств или отдельному государству, которое пожелало бы принять участие в судьбе Ливии) право наносить авиа- и ракетные удары по военным объектам в этой стране.

Несмотря на то, что решения СБ ООН не являются классическим источником международного права, всякое такое решение создает некий квазипрецедент, практику, являющуюся важным критерием для интерпретации норм международного права (в том числе – Устава ООН). По этой причине ситуация вокруг Ливии имеет своим следствием, прежде всего, легализацию и введение в правовое поле практики смены правящего режима под предлогом противодействия якобы избыточным репрессиям руководства страны против собственного населения.

Стратегические последствия такого решения как для международного права, так и для международной системы в целом могут быть адекватно поняты только при адекватном осознании роли международного права в современном мире. В этом смысле важно зафиксировать, что международное право помимо своей основной роли регулирования международных отношений для всеобщего блага выступает также в качестве инструмента организации и реорганизации международного правопорядка. В частности, если говорить о современном международном праве, то речь идет об использовании его как инструмента реализации гегемонии гиперимперии США. Напомним, в этой связи, что военные расходы США превышают военные расходы всего остального мира, что является объективным критерием империи и гегемонии этого государства на Земле.

В контексте формирования глобальной гегемонии США международное право играет двоякую роль. С одной стороны, оно призвано легитимировать эту гегемонию. В этом смысле нарастает асимметричность международного права, оно приобретает характер феодального права или права эпохи Пакс Романа, в рамках которого действуют субъекты с принципиально различным статусом. С другой стороны, международное право должно продолжать обеспечивать более-менее приемлемое сосуществование государств, управляемость международных отношений. Эти две функции входят в очевидное противоречие: эффективное выполнение регулирующей функции международного права возможно только при однообразии его применения, отсутствии двойных стандартов, принципиальном юридическом равенстве всех субъектов. Однако легитимирующая функция международного права как раз и уничтожает эти важные условия его регулятивной эффективности.

Важной стратегией, позволяющей совмещать эти две несовместимые функции в современном международном правопорядке, является стратегия фрагментации международного права, которую, как убедительной показал Э.Бенвеништи, сознательно проводят наиболее могущественные государства современности. Фрагментация международно-правовой реальности увеличивает ресурсоемкость международно-правовой деятельности, наращивает экспертные издержки, упрощает задачу манипулирования различными логиками, делает невозможным выстраивание междисциплинарных комплексных коалиций, через которые только и возможна эффективная защита интересов развивающихся стран во взаимодействии с могущественными развитыми. Все это позволяет последним продвигать свои интересы «мягким» путем, формально не нарушая нормы международного права и не подрывая его регулятивную функцию.

Конкретные параметры организации международной системы, связанной с гегемонией США (или стран Запада), были описаны самими западными экспертами как “постмодерновый мир” (Р.Купер), “гиперимперия” (М.Игнатьев), “мировое лидерство” (З.Бжезинский) и др. Основные параметры такой организации хорошо понятны и предсказуемы и включают такие важнейшие в правовом плане аспекты, как отказ от принципа суверенного равенства, формирование сущностно различных правовых режимов для взаимодействия различных субъектов международного права – развитых государств между собой, развитых государств с сильнейшими развивающимися, развитых государств с “несостоявшимися” государствами и так далее. Безусловной и важнейшей основой такого “имперского международного права” является формирование некоторой универсальной метаидеологической основы международного права, являющейся важнейшим критерием при интерпретации корпуса зафиксированных в различных источниках норм международного права. В настоящее время роль этой метаидеологии выполняет учение о правах человека и демократических свободах.

Критика имперского международного права. Право на развитие

В центре внимания экспертов, участвовавших в проектной сессии “Международный правопорядок после ливийских событий: неизбежные и необходимые трансформации”, был вопрос о действиях и инициативах, необходимых для того, чтобы запустить трансформацию международной системы по траектории, альтернативной формированию имперского международного права.

Описывая складывающуюся вокруг этого вопроса ситуацию, председатель Движения развития Юрий Крупнов отметил практически полное отсутствие проектных инициатив, нацеленных на трансформацию международного правопорядка с позиции России. Ни дипломаты, ни юристы подобных проектов, даже в чисто теоретическом плане, за последние несколько десятков лет не выдвинули. Как стало очевидно из выступлений других участников обсуждения, представителей Академии геополитических проблем, Военно-державного союза и др., подобная же ситуация складывается в сфере геополитики, политологии, социальных проектов и т.д. У России отсутствует своя уникальная деятельностная мировая позиция по ключевым вопросам современности практически во всех предметных сферах.

В то же время такая позиция, даже в нынешней ситуации, при неблагоприятном для России соотношении ресурсных потенциалов на мировой арене, не только необходима, но и возможна. Формула такой позиции была обозначена Юрием Крупновым как мировая держава, выступающая на международной арене за справедливость ради развития.

Основополагающим, фундаментальным основанием для выстраивания подобной позиции России и всего неимперского проекта международного права является понятие права на развитие, которое хоть и разрабатывалось активно в 1970–1980-х гг., но было фактически заброшено после начала перестройки. В современной постановке под правом на развитие понимается гарантированная международным сообществом возможность для любого государства осуществлять суверенное развитие, то есть, принимать участие в решении мировых проблем на собственных уникальных основаниях и иметь для этого доступ к необходимой инфраструктуре. Гарантия со стороны международного сообщества предполагает защиту названного государства не только от неправомерного применения к нему силы или угрозы силой, но и от других неправомерных вмешательств, нарушающих его право на развитие (подрывающих его способность к суверенному развитию).

Следует отметить, что актуальность закрепления права на развитие в международном праве вытекает из объективных параметров состояния международной системы. В частности, речь идет о том, что все более значительная часть населения планеты в результате деградации государств, в которых проживают эти люди, оказывается лишенной перспективы достойной жизни и самореализации. Как показывают объективные данные, международная ситуация в данном отношении с каждым годом только ухудшается, целые регионы земли оказываются вовлечены в процессы деградации, самым пагубным образом сказывающиеся на жизнях миллиардов людей.

При этом проблематика социально-экономического развития находится полностью вне сферы внимания международного сообщества. Показательно, что подавляющее большинство разработок в области “имперского международного права” вообще не касаются социально-экономического развития стран и народов. В этом смысле имперское международное право является подходом, всецело направленным на удержание власти и лидирующего положения в мире соответствующими субъектами международных отношений, но никак не на решение проблем, реально затрагивающих огромные массы населения планеты.

В этом контексте весьма важна так называемая проблема 2014 – ожидаемое катастрофическое ухудшение экономической ситуации в мире в результате “второй волны” глобального кризиса. Неизбежность данного явления делает актуальной уже сегодня задачу по разработке уникальной мировой позиции России, нацеленной на выдвижение своего варианта справедливого миропорядка, учитывающего интересы подавляющего большинства населения мира.

В этой связи Юрием Крупновым была предложена такая форма разработки названной позиции, как создание общественного Трибунала по Ливии. По мнению политика, Трибунал по Ливии – это не судебный процесс, имеющий своей целью обвинить или приговорить к чему-то. Трибунал по Ливии – это анализ и разбор всех обстоятельств, обусловивших ход ливийских событий, происходящих до сих пор. Результатом Трибунала должны стать конкретные рекомендации по формированию уникальной позиции России относительно дальнейшей трансформации международного права.

Очевидно, что подобные действия уже сегодня могут найти широкую поддержку со стороны общественного мнения и политического руководства целого ряда стран мира. Значит, успех этой инициативы всецело зависит от работы российских юристов-международников и других специалистов, которые пожелают участвовать в создании и работе Трибунала по Ливии.

По результатам проектной сессии, проведенной Движением развития, Институтом демографии, миграции и регионального развития и порталом Проектное государство.