Юрий Крупнов рекомендует

com/roslenkostroma.

Подробнее

От первого лица

Примите участие в проекте
Создайте свой проект
Версия для печати

Обретение Большого Кавказа

18.05.2011 | Автор: Дмитрий Данилов

12 мая в московском центре Движения развития состоялась проектная сессия по теме «Проблема Кавказа для России и мировой политики», посвященная основным проблемам и угрозам, стоящим на пути развития Кавказского региона сегодня.

В сессии приняли участие: глава Движения развития Ю.В. Крупнов, научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН А.Г. Арешев, старший преподаватель Центра политологии и антропологии современного Востока РГГУ Г.А. Хизриева, президент Фонда поддержки соотечественников «ОКА» Т.В. Полоскова, научный сотрудник Центра исследований проблем стран ближнего зарубежья Е.В. Бахревский, ведущий аналитик портала Проектное государство А.В. Елисеев, заместитель председателя Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития С.Э. Мелентьев, директор портала Проектное государствоД.С. Пурыжинский и другие эксперты.

Кавказ как точка преткновения. Типология проблем

Проблема Кавказа для России издавна имела непростой характер из-за особых историко-этнокультурных условий, сложившихся в этом регионе. В отличие, к примеру, от Средней Азии, Кавказ всегда крайне сложно поддавался любым культурно-ассимиляционным процессам со стороны окружающих «больших пространств».

Особенно это характерно для Северного Кавказа вследствие его относительной труднодоступности и изолированности от постоянного и комплексного цивилизационного влияния соседних культур, которые веками воздействовали на окружающий ареал, но лишь опосредованно касались целого ряда северокавказских народов.

Так, например, вайнахские народы довольно долгое время именно благодаря такой спонтанной культурной изоляции сохраняли как реликтовые формы языческих верований, так и христианство, которые окончательно были вытеснены исламом лишь во второй половине XVIII века. Например, по мнению видного дореволюционного специалиста по истории Чечни Г. Попова, все 18 фамилий чеченцев, образовавших по выселении из гор в Ичкерии 18 аулов, единогласно свидетельствуют в своих преданиях, что их предки их в местности Нашихэ в верховьях Аргуна (колыбели чеченского народа) были христианами.

Есть мнение, что некоторые кавказские народы являются частью дожившего до наших дней древнего автохтонного населения Кавказа, которое миновали влияния крупных экспансий древности, и поэтому их собственный культурный иммунитет всегда был крайне силен. Однако никакой, даже самый сильный, культурный иммунитет сам по себе не привел бы к сегодняшним проблемам, если бы не масштабные просчеты сначала имперской геополитики, а затем национальной и социально-экономической политики СССР и РФ на Кавказе, многократно усилившие проблемы региона.

Основной геополитической ошибкой Российской империи на Северном Кавказе можно считать крайне запоздалое внимание, которое русская политика уделила этому региону. Вхождение в состав Империи Грузии (1801 г.) и Восточной Армении (1829 г.) привело к тому, что эти страны замкнули «кольцо» вокруг «тыла» большой неосвоенной и при этом крайней сложной в этнокультурном отношении территории, на которой к тому времени уже вовсю действовали исламистские проповедники и эмиссары других держав. Разумеется, на этих факторах активно играл такой традиционный недруг России, как Англия, искусственно нагнетая обстановку на Кавказе в 1830-1840-х годах, натравливая горцев на Россию, поставляя им оружие и всячески способствуя росту антирусских настроений среди горцев и складыванию у значительной их части соответствующего политического сознания. Ответная попытка России решить вопрос присоединения Северного Кавказа чисто военно-административным путем привела к Кавказской войне и практически полному истреблению черкесов и ряда союзных им мелких племен, выступивших против Империи с оружием.

Именно эта военная доминанта взаимоотношений Российской Империи и северокавказских племен отодвинула в сторону попытки по-настоящему серьезного, продуманного и необратимого цивилизационного освоения Северного Кавказа на многие десятилетия. С приходом советской власти и ее необдуманного, а местами – сознательно несправедливого национально-административного деления, начались новые проблемы. Лихорадочные создания и упразднения национальных республик и областей, сопровождавшиеся тасованием народов из состава в состав, а иногда и депортацией целых народов еще в 20-е гг. (так, в 1921-1922 гг. были выселены терские казаки из образованной тогда Чечено-Ингушской автономной области; в 1922-1923 гг. выселены армяне из Нахичевани и азербайджанцы из Зангезура), повлекло целую цепь затяжных конфликтов на этнической почве.

Не менее серьезными последствиями обернулось упразднение Чечено-Ингушской и Кабардино-Балкарской АССР, Карачаево-Черкесской автономной области (в двух последних депортациям подверглись только балкарцы и карачаевцы) в 1944 году сопровождавшееся массовой депортацией местного населения. В 1957 г. ЧИАССР была восстановлена, но не в прежних границах. В частности, бывший Пригородный район ЧИАССР остался в составе Северной Осетии, что с одной стороны, стало основанием для будущего осетино-ингушского конфликта. С другой стороны, восстановление ЧИАССР заложило предпосылки для дальнейшего вытеснения горцами местного казачьего населения, так как в качестве «компенсации за репрессии» в состав Чечено-Ингушетии были включены Наурский и Шелковский районы (без учета мнения их населения), ранее входившие в состав Ставропольского края и населённые главным образом русскими. При этом, в отличие от большинства чеченцев и ингушей, на прежнее место жительства не было разрешено вернуться местным репрессированным казакам, в итоге Кизлярский район был передан Дагестану. Кроме того, не смогли вернуться на родные земли ауховские чеченцы, земли которых были заняты переселенными туда лакцами и аварцами. Закрытыми для проживания оказался ряд горных районов республики. Десятки тысяч чеченцев и ингушей были лишены возможности вернуться в родные аулы и дома. Горных чеченцев поселили главным образом в старые казачьи области – казачьи Сунженский, Наурский и Шелковской районы – то есть, в те места, где чеченцы и ингуши никогда не жили.

Нетрудно увидеть, что именно чудовищный кровавый национально-административный «передел» Кавказа без учета этнополитических и этноконфессиональных особенностей этого региона стал одной из основных причиной «балканизации» Кавказа, начавшейся в 90-х годах ХХ века и длящейся по сей день. Помимо этого, на регион сильнейшее давление оказывают два тесно взаимосвязанных фактора. Первый – мощный демографический прирост населения (Кавказ – один из классических примеров одного из главных правил этнологии, которое гласит, что горы всегда воспроизводят больше населения, чем могут прокормить). Второй – более тяжелая, чем в остальных областях страны, лакуна хоть сколько-нибудь планомерной социально-экономической политики. В итоге – волны мигрантов из северокавказских республик в крупные российские мегаполисы быстро становятся объектами этнокриминальных структур, развращающих кавказскую молодежь.

Как справедливо показала современный правовед М.С. Арсанукаева, в период вооруженного конфликта на Северном Кавказе в конце XX – начале XXI вв. такие примитивные формы правовых отношений, как адат и шариат, местами полностью заняли образовавшийся правовой и гражданский вакуум и продолжают до сих пор в некоторых районах Чечни регулировать общественные отношения. В этой системе постоянного социального напряжения и этнополитических конфликтов, согласно теории структурации Э. Гидденса, где субъект в одно и то же время создает правила и воспроизводит их, следуя им, возникают неадекватные социальные «квазиреальности», которые формируются из дефрагментированных элементов исторического сознания и традиционных социальных практик. Кавказское общество, лишенное нормального общегражданского измерения, зажато этими псевдопрактиками со всех сторон.

Полная беспомощность федеральной национальной политики, вкупе с тотальной коррумпированностью российского правящего класса и отсутствием внятной политики развития и поддержки Северного Кавказа, в свою очередь, порождают уродливые отклонения федеральной политики в виде открытого поощрения новейших этнократических режимов в северокавказских республиках. Так, например, в Чечне республиканские власти при полной поддержке федерального центра открыто провозглашают приоритет «интересов чеченского народа» перед всеми другими народами, в результате чего продолжается негласное вытеснение нечеченского населения. Москва лишь подливает масла в огонь этих процессов, проводя политику непропорционально высокой бюджетной поддержки Чечни и других республик, одновременно закрывая глаза на растущий там «бархатный сепаратизм» местных кланов. Кланы же выбивают из федерального центра преференцию за преференцией – то в виде практики примата местного судопроизводства перед федеральным в случае правонарушений со стороны местных жителей в других субъектах федерации, то в виде квотирования мест для северокавказской молодежи в крупных федеральных университетах и т.п.

С другой стороны, подобные примеры искусственного стимулирования северокавказских этнократий сопровождаются ростом этнократического сознания у кавказцев, в основном, у кавказской молодежи. Происходит крушение даже традиционного этнического самосознания: реанимируются прежние, более примитивные родоплеменные идентичности. В результате, гражданское сознание кавказцев, и без того слабо развитое, дополнительно разрушается агрессивным этнонационализмом. Возникает парадокс: власти РФ, провозглашая строительство «единой гражданской нации», на национальных окраинах активно поддерживает прямо противоположные процессы.

Кавказский театр политического абсурда

Возникает вопрос: что же может сегодняшняя Россия предложить Кавказу? Ведь, помимо существования внутренних кавказских проблем, нельзя забывать, что Кавказ – регион, всегда имеющий особое геополитическое значение для России, разлом которого смертельно опасен и для самой России. Стоит проигнорировать одну из кавказских составляющих, как регион уже стоит на пороге тотальной исламизации, террористической экспансии или военной интернационализации, где в отдельных странах (как в Грузии) уже присутствуют вооруженные или парамилитарные силы наших геополитических соперников.

И это при том, что Россия исторически является ведущим участником «Большого Кавказа», наряду с которой в регионе традиционно присутствуют интересы таких игроков, как Турция и Иран, которые, нужно признать, на наше счастье сегодня не тождественны открыто антироссийским силам. Однако – только как фактор случайного «счастья». Геополитически Россия скорей отсутствует на Кавказе, чем проводит там вообще какую-то политику.

Так, по мнению главы Движения развития Юрия Крупнова, сегодня Турция наращивает геополитический вес в кавказском регионе, в то время как Россия не делает почти ничего, за исключением решения проблемы Южной Осетии и Абхазии, хотя даже в этом примере говорить о каком-то серьезном стратегическом продвижении России в обеих республиках сегодня нельзя. В итоге у РФ на Кавказе нет целенаправленной политики.

При этом, по словам Юрия Крупнова, ключевая проблема Кавказа находится не на Кавказе, а в Москве. Он считает, что действующие принципы хозяйствования нынешней социально-экономической модели на Кавказе не просто неадекватны, а бессмысленны. При этом, как заметил Крупнов, именно Кавказ с его проблемами делает России гигантский подарок, лучше всего демонстрируя полную наглядность неадекватности нынешней социально-экономической политики, идущей вразрез с принципами развития. Абсурдистская риторика о повышении «конкурентоспособности» курортов Северного Кавказа по сравнению с европейскими туристическими центрами или об «интеграции Северного Кавказа в мировое сообщество» сочетается с отсутствием нормального аудита выделяемых гигантских средств, которые уходят по принципам клановости и кумовства и лишь подливают бензин в общий костер кавказских проблем.

К тому же, по мнению главы Движения развития, следует обратить особо пристальное внимание на проблему кавказских этнонациональных группировок, о которой лишь недавно стали говорить первые лица страны. Правда, простого признания существования этих проблем, как это прозвучало из уст премьера В.В. Путина и Патриарха Всея Руси Кирилла, явно недостаточно. По мнению Крупнова, когда с одной стороны в Москву продолжают направляться новые миграционные потоки из республик Северного Кавказа, усугубляя проблему ее перенаселения, а с другой стороны, отсутствует решение вопроса о возвращении русских на Северный Кавказ, являющихся фундаментальной категорией для стабилизации Кавказа, о нормальном развитии региона говорить нельзя.

Как считает Андрей Арешев, в отношении кавказской политики есть умеренный оптимизм, так как профессиональные обсуждения проблем Кавказа происходят сегодня 2-3 раза в неделю. Еще 10 лет назад об этом нельзя было и мечтать. Арешев призвал обратить особое внимание на тот аспект, что проблемы развития Кавказа очень плотно связаны с распространением радикального, т.н. «чистого ислама», который несет с собой интегративную модель и при этом не признает существование местных особенностей. В этот проект еще до развала СССР были вложены извне гигантские средства. Однако вместо сопротивления, за 20 лет мы предали на Кавказе почти всех союзников – и в Чечне, и в Дагестане. Поэтому сегодня особенно необходим альтернативный «кавказский проект», иначе мы получим второй Афганистан. Уже сейчас, по мнению эксперта, возникают серьезные вопросы у Пятигорска при включении Ставрополья в СКФО. Научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН убежден, что сейчас необходимо переосмыслить конструктивный опыт советской политики на Кавказе, а также учитывать крайнюю востребованность на Кавказе идей сильного государства и справедливости, без реализации которых там никогда не будет управляемого цивилизационного пространства.

Кавказ «потерянных людей» vs Россия «потерянных людей»?

Однако при всем признании огромного количества вполне реальных проблем, которые несет России и самому себе Кавказский регион, нельзя упускать из виду тот момент, что Россия сама в каком-то смысле «создала» большинство кавказских проблем.

С точки зрения Галины Хизриевой, именно из-за отсутствия нормальной политики РФ на Северном Кавказе вымываются даже остатки государственных структур, кадровых и культурных ресурсов России в регионе. Государственники не могут поставить задачу для своих ресурсов. Они не умеют вычислять целевую аудиторию, создать формат, вычислить и правильно обращаться с информационным полем. По ее мнению, огромную роль в кавказской политике должна играть реальная системная оппозиция, которая служит своего рода мостом и канализатором опасных общественных токов. Отсутствие как ее, так и нормального интеграционного проекта, приводят к тому, что их место занимает несистемная оппозиция – политический ислам, который направляет протестные токи в те области человеческого бытия, за которые человек готов отдать свою жизнь (религия, культура, этнос, язык, родина). Ведь обратная сторона любого запрещения это, как правило, негласная поддержка, но уже на ином уровне.

Сегодня, по мнению старшего преподавателя Центра политологии и антропологии современного Востока РГГУ, из-за того, что в стране нет государственной интегрирующей позиции, нет даже нормальной пропагандистской машины, на Кавказе возникает позиционная прострация. Народ дезинтегрирован. Хизриева уверена, что на Северном Кавказе живут более дезориентированные люди, чем в остальной России. Совершенно невостребованными со стороны федеральных сил остаются чувство благородства и чести, обостренное чувство справедливости у местных жителей, воинский дух у мужчин, стремление рожать много детей у женщин.

Эксперт убеждена, что Кавказ готов к принятию большого проекта – там люди живут в ожидании мира. Если такой проект не возникнет, то, по словам Хизриевой, нынешней России будет отпущено всего 7-8 лет, после чего исламисты перейдут на новый уровень развития и разорвут страну. Ведь с точки зрения эксперта, в России могут появиться соответствующие политические кандидаты от мирового исламизма, которые пойдут на реализацию задач, начав шантажировать федеральный центр. Они уже смыкают свои ряды. Поэтому, уверена Хизриева, Россия должна закрыть действующие в стране полулегальные ваххабитские «лавочки», поскольку завезенные на Кавказ «братья-мусульмане» и эмиссары Аль-Каиды действуют не разрозненно, а на сильной сетецентричной основе.

С этой точкой зрения согласна Татьяна Полоскова, которая добавила, что проблемы извращенной политики федерального центра на Северном Кавказе заключаются в процветании логики человека, сидящего на финансовых потоках, который заинтересован не в решении государственных задач, а в получении средств под определенный поток. По мнению президента Фонда поддержки соотечественников «ОКА», всем нам нужно разоблачение этих «закрытых схем». Парадокс ситуации, с точки зрения эксперта, можно проследить хотя бы в том, что экономические анклавы и базы чеченских террористов в пойме Амазонки, передающих деньги на Северный Кавказ, гораздо активнее ловят перуанские, чем российские спецслужбы.

По мнению Дмитрия Данилова, следует обратить особое внимание на то, что, несмотря на все внешние усилия федерального центра, «проблема Чечни» разрастается как раковая опухоль. На наших глазах рассыпается миф о «замиренной Чечне», который с упорством, достойным лучшего применения, создавался в 2000-е гг., а проблему активности бандформирований на Северном Кавказе давно загнали на периферию политики Кремля, чтобы она не «портила имидж». Дело дошло до того, что президент Чечни Рамзан Кадыров всего пару лет назад утверждал, что в республике активно действует не больше 60-70 боевиков. Глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров называл еще меньшую цифру – до 50 боевиков. Однако, в итоге после отмены режима КТО в апреле 2009 года, эта проблема сразу же аукнулась не повышением стабильности, а резкой активизацией бандподполья в республиках Северного Кавказа. Тогда президент Чечни Рамзан Кадыров заявил, что режим контртеррористической операции в нескольких районах республики исчерпал себя, так как ситуация в регионе остается стабильной. Но в результате, словно специально издеваясь над Москвой, исламисты фактически начали новую фазу партизанской войны. Причем, теперь эта фаза распространилась почти на весь Северный Кавказ – не только Чечню, но и на Дагестан, Ингушетию, Кабардино-Балкарию. Теперь мы имеем не одну, а сразу несколько «Чечней», пусть и не такого масштаба, но зато с неопределенными границами и самым широким потенциалом «поля боевых действий». Постоянное массовое накачивание Чечни деньгами из федерального бюджета при одновременном закрытии глаз на то, что там происходит на самом деле, породило новую порочную форму «контроля» центра над неспокойной республикой, где Москве стало проще откупаться от Северного Кавказа денежной данью, чем заниматься им всерьез.

В итоге «стабильная Чечня», по мнению руководителя медиа-группы Проектного государства, в реальности является типичной «потемкинской деревней», где утопающий в роскоши клан чеченского президента Рамзана Кадырова контролирует полностью только несколько районов. В Ингушетии – еще хуже. Ситуация в этой республике настолько запущенна, что днем ее территорию контролируют федеральные силы, а ночью – боевики. В Дагестане – точно такая же «история болезни», где взрывы, убийства и действия многочисленных бандгрупп суть ежедневная реальность, на фоне которой Москва отчитывает местное руководство за «недостаточно привлекательный инвестиционный климат» в республике.

Как считает глава медиа-группы портала Проектное государство, на самом деле нужно говорить о тысячах реальных боевиков и о десятках тысячах потенциальных, так как около 30% кавказской молодежи из-за отсутствия экономических и идеологических перспектив, способных конкурировать с тем, что предлагают исламисты, уже «стоят одной ногой в лесу». Но еще хуже, что обратная сторона этого «потерянного поколения» полностью попала по действия законов обезличивания и унификации ценностей эпохи глобализации. По мнению Данилова, к северокавказским республикам вполне применимо замечание выдающегося русского философа Константина Леонтьева о том, что наш народ, с точки зрения «просвещенного» Запада, является «варварством, вооруженным всеми средствами цивилизации». Но с одним отличием: родоплеменное сознание уроженцев Кавказа успешно мимикрирует под предлагаемые эпохой формы «толерантности» и «гражданского общества», сущностно не меняясь и лоббируя на самом деле лишь узкоэтнические интересы с помощью различных «правозащитных структур» (вроде всевозможных «конгрессов народов Кавказа» или представительств северокавказских республик в других субъектах РФ). Стандарты общества потребления и унификация мегаполисов уродуют души кавказкой молодежи не меньше, чем любой другой. В то время, как федеральные масс-медиа призывают обраться к «многовековым традиционным регулирующим ценностям» в виде голоса старейшин, в действительности молодые, оторванные от родной культуры, кавказцы больше не признают никаких традиционных авторитетов. В итоге на улицах наших городов происходят беспрецедентные по своей жестокости преступления и убийства, невозможные в традиционной культуре Кавказа еще несколько десятилетий назад.

Александр Елисеев предложил задаться вопросом: почему вброшенный в умонастроения, набирающий ныне огромную популярность среди русской молодежи, проект отделения Кавказа от РФ сегодня так распространен в российском обществе, причем не только в среде крайних националистов? Ведь судя по опросам ВЦИОМ, сделанным после событий на Манежной площади 11 декабря 2010 года, не менее 40% опрошенных выступает за отделение Северного Кавказа от России и при этом лишь 13% поддерживают отделение, только если будут депортированы кавказцы из российских городов и сел. Значит, остальные 27% выступают за отделение вообще без оговорок. По мнению ведущего аналитика портала Проектное государства, в нашем обществе существует огромный запрос на национальную силу, в том числе и на то, чтобы создать контрпродуктивный государственный проект, в котором Россия будет представлена как фашистская страна, а исламизм будет направлен на север, где будут стравлены уже не только народы, а цивилизации. То есть, идет программирование на раздел России и на перманентную войну России против исламистов, в котором наблюдаются попытки перехвата русских патриотических сил и направления их в русло проекта деградации и распада страны. Елисеев убежден, что для нивелирования этой угрозы надо зафиксировать статус русского народа как «государствообразующего», который вообще отсутствует в базовых документах государства, в то время, как ряд народов активно занимаются местным разрушительным «нациестроительством».

В целом, эксперты пришли к мнению, что сегодня необходим анализ угроз развития России и Кавказа на совершенно новом уровне, поскольку все прежние уровни реакции на проблемы развития кавказского региона заканчиваются не просто отсутствием внятных проектов развития, а гигантской пропастью между вербальным и реальным, настоящим анти-развитием, сопровождаемым немыслимой даже для Кавказа эскалацией коррупции и этноконфесиональной напряженности. И поэтому Кавказ сегодня едва ли не острее всех других регионов нуждается в создании цельного пространства развития с опережающей инфраструктурной и гуманитарной составляющей. Только успех России в деле построения нового «Большого Кавказа» будет не только настоящим гарантом стабильности, но и примером нового локального миропорядка в XXI веке.

 
 

Поместить ссылку в:

Опубликовать в своем блоге Livejournal Поделиться в Facebook Опубликовать в Twitter Добавить закладку в Google Добавить в Google Buzz Добавить закладку в Yahoo Поделиться ВКонтакте Поделиться в Моем Мире Добавить закладку в Yandex Поделиться в Одноклассники

 

Список проектов

Полный список

 

© «Проектное государство», 2011

Информация о проекте

Контактная информация:

E-mail: proektnoegosudarstvo@gmail.com

Сделано в OxMedia, 2011