Версия для печати

Реабилитация наркозависимых — где найти помощь?

22.11.2013


Руководитель Центра индивидуальных программ реабилитации (ЦИПР) при Национальной Ассоциации реабилитационных центров (НАРЦ), кандидат психологических наук Ирина Кутянова рассказала в эфире радио «Радонеж» об основных этапах реабилитации наркозависимых, о том, какую помощь в силах оказать ЦИПР и каких результатов удалось уже достичь. В эфире также подробно освещена тема пост-реабилитации, рассказано о трудностях и проблемах, с которыми приходится сталкиваться наркозависимым и их родственникам.

СКАЧАТЬ АУДИОЗАПИСЬ

- Здравствуйте, это программа “Рай истинный и ложный”, доверительный разговор о проблемах зависимости! Для тех, кто не знает, это, может быть, в первый раз слышит нашу программу - я ведущая программы Юлия Павлюченкова - президент Национально антинаркотического союза. Мы говорим, спорим, обсуждаем на тему зависимости от алкоголя, зависимости от наркотиков, зависимости от различных религиозных культов, игротехник. Зависимости наших детей от всего того, что вредно и совершенно очевидно не полезно. В нашу студию мы приглашаем специалистов самого разного толка, специалистов по профилактике, по реабилитации, по социализации, представителей силовых структур, психологов, наркологов, руководителей различных министерств и ведомств и самих наркозависимых. А сегодня мы пригласили к нам руководителя Центра индивидуальных программ реабилитации при Национальной ассоциации реабилитационных центров, кандидата психологических наук Кутянову Ирину Петровну. Здравствуйте!

- Здравствуйте, Юлия, очень приятно, что сегодня мы с вами здесь сидим в такой непринужденной обстановке и имеем возможность обсуждать действительно важные темы, потому что таких людей, которые имеют разные формы зависимости или так или иначе связаны с этим - их огромное количество. По разным оценкам это от 3-х до 8 миллионов, которые только эпизодически или постоянно употребляют психоактивные вещества.

- Ирина, мы еще поговорим, я сейчас сначала напомню нашим радиослушателям и тем, кто нас слушает впервые, что отправлять смс сообщения можно на короткий номер 5522, в начале сообщения не забывайте указывать слово ВЕРА - русскими или латинскими буквами и через пробел текст вашего сообщения. Также я напомню, что более развернутые сообщения, истории из жизни можно отправлять по электронной почте 6249170@mail.ru, то есть отправляйте туда, пожалуйста, ваши истории, либо сообщения для сотрудника федеральной службы нарконтроля, вопросы, потому что все эти сообщения мы читаем, рассматриваем, с ними знакомимся и обязательно отвечаем - либо в наших программах, либо непосредственно связавшись с вами. Оставляйте, пожалуйста, свои контакты для того, чтобы мы могли оперативно с вами связываться. Также я напомню, что программа подготовлена при поддержке федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Ну, давайте теперь мы вот вернемся к нашему уже начавшемуся разговору. Ирин, действительно количество наркозависимых по самым там, не знаю, сложным и непонятным для обывателя подсчетам сегодня доходит до 8 миллионов человек. При 140 миллионах, собственно, жителей Российской Федерации, 8 миллионов - это слишком много для того, чтобы быть просто проблемой. Что же вот сегодня делается в этом направлении, когда уже есть люди, которые готовы работать, есть такие реабилитационные центры, как я понимаю. Национальная ассоциация реабилитационных центров - она объединяет такие центры. Расскажите, пожалуйста, вот об этой работе.

- Сейчас, в настоящее время действительно уже так скажем не первый год мы работаем с этой проблемой, и есть такие первые хорошие положительные результаты. И сейчас речь идет о том, что эти результаты как-то объединить, обобщить и обменяться, так скажем, таким полезным опытом, который уже есть в этом направлении. И как раз-таки с этой целью и была создана Национальная ассоциация реабилитационных центров, которая призвана и объединить разнообразные самые программы, которые работают с зависимыми людьми и обеспечить такой обмен: и научно-методический, и обмен опытом, и какой-то важной информацией, пациентами, клиентами этих реабилитационных центров. Обеспечить поток людей, которые имеют зависимость, в центры реабилитации. Я считаю, что это очень важно на сегодняшний день выстраивать такую работу, потому что в нашей стране не хватает системы. Есть какие-то разрозненные инициативы, государственных и негосударственных служб, есть очень хороший комплекс медицинской помощи, но все мы понимаем, что одной только медицинской помощи явно недостаточно, и поэтому нужна именно системная работа. И Национальная ассоциация – это как вот такая базовая структура, которая может потом в последствии лечь в основу национальной системы реабилитации и ресоциализации, которую вот планируются выстроить в нашей стране.

- Скажите мне, пожалуйста, реабилитационные центры, но ведь сегодня у нас огромное количество различных реабилитационных центров. Есть понятные для нас, есть совсем непонятные, есть средние, есть открытые, есть закрытые. Мы слышим, как обыватели, много различных историй, которые уже доходят до средств массовой информации, выливаются в, скажем, так уже эти истории там. Как же отличить хороший центр от плохого? Как не попасть в сектантскую какую-то зависимость, потому что этим тоже пугают? Вот что должно, не знаю, вот вы, например, как специалист, посоветуйте, куда надо смотреть и что делать и на что обращать внимание.

- Очень такой своевременный вопрос, потому что когда человек сталкивается с проблемой зависимости, зависимости близкого человека, то, как правило, что он делает? Обращается к знакомым, идет в интернет, открывает и набирает слово реабилитация, и что он видит? Да? Либо он видит там реабилитация в Голландии, да еще за какие-то безумные деньги, еще он видит, что какая-нибудь организация предлагает совершенно бесплатную реабилитацию, пишет, что мы христиане, мы верим в Бога, мы все делаем бесплатно и понятно, что человек - он совершенно не знает, как ему определить, куда нужно идти, как ему подобрать то, что ему нужно.

- Ну да, вроде вот бесплатно, вот все хорошо.

-Да. Или, например, вот поехать на Бали, почему бы и не поехать пореабилитироваться на Бали, ну действительно сейчас мы смотрим да и видим, что не все так, скажем, программы реабилитации одинаково добросовестно выполняют свою работу. То есть не все открывают свою конфессиональную принадлежность, например, то есть человек звонит. Ему не сообщают, к какой конфессии относится этот центр. И только попадая туда, он уже понимает, что он попал не туда, куда он хотел. То есть ему начинают навязывать какие-то религиозные убеждения, которые ему совершенно чужды, которые чужды нашей культуре и более того - могут негативно сказаться на его личности. Фактически такие деструктивные культы встречаются, которые занимаются именно вот вовлечением в свой круг через реабилитацию наркозависимых. Ну и соответственно вторая часть - это коммерциализация этой сферы. То есть это стремление некоторых, так скажем, недобросовестных организаций нажиться на проблеме за счет того, что не обеспеченно никакими фактами: предложение реабилитации с успехом 99%. Нужно понимать, что это не реально. Это не реальные цифры. То есть если организация пишет что: мы реабилитируем 80 или 90% зависимых людей, которые остаются в трезвости. То нужно понимать что это те цифры, которым невозможно, нельзя доверять.

- С другой стороны, странно будет, если организация напишет что мы гарантируем 15% то, что они исцелятся, да? Ну как бы получиться такой странный рекламный ход, то есть скорее против, чем за.

- Я частично соглашусь с этим да. Да потому что наша официальная наркология она честно говорит: мы реабилитируем 10-15%. То есть официальная наркология сообщает что она может реабилитировать только 10-15% максимум.

- Но это нереальные цифры для нашей наркологии. Потому что реально они реабилитируют 0,2-0,3%.

- Соответственно, любые цифры можно по-разному интерпретировать. Это могут быть цифры, которые взяты из количества людей, которые успешно прошли курсы реабилитации. Это могут быть цифры, которые взяты от количества людей, которые имеют уже какой-то опыт ремиссии. Например, год, да?

- Ну, давайте объясним нашим радиослушателям, потому что помимо специалистов нас слушают бабушки, мамы, папы тех, кто, возможно, находится в зависимости и надо объяснить что такое ремиссия и о каких циклах реабилитации, циклах лечения вы сейчас говорите.

- Ремиссия - это когда человек находится в трезвости фактически. То есть человек перестал употреблять наркотики или алкоголь и уже с этого момента отсчитывается опыт его уже трезвой жизни или ремиссии. Он может выйти в ремиссию вот прекращать потребление уже начинается его опыт трезвой жизни, опыт его ремиссии. И соответственно чтобы эта ремиссия была стойкой, устойчивой, необходимо чтобы прошли такие последовательные этапы в освобождении зависимости. То есть нужно понимать, что не существует каких-то волшебных средств, которые за одну минуту, за один укол, за одно введение смогут избавить от зависимости, которая формировалась годами, понимаете? То есть зависимость формируется длительное время, а, например, некоторые специалисты предлагают за один сеанс решить этот вопрос. То есть это уже вызывает сомнение, это такие слишком краткосрочные методы, это первое. Второе – то, на что нужно обратить внимание, когда организация не раскрывает свою конфессиональную принадлежность. Это второе. То есть когда человек обращается в центр реабилитации и спрашивает, к какой конфессии вы относитесь? Вы светский центр? Или вы конфессиональный? То есть религиозный. И на этот вопрос получают уклончивый ответ. Да мы верим в Бога, но мы верим по-своему, но мы христиане. Еще какие-то ответы. То есть такие ответы должны немножко как-то насторожить. Если там светский центр, то обязательно скажут – мы светский центр. Если это конфессиональный, православный центр, то нам тоже четко и ясно скажут: да мы конфессиональный центр и только православная программа реабилитации. Соответственно, если какие-то другие варианты звучат, тогда начинаются вопросы – к какой конфессии относится этот центр. И тогда уже, наверное, стоит подумать, прежде чем обращаться в такую программу, потому что, если центр не раскрывает до конца свою принадлежность, то, соответственно, мы не знаем, что ждать. То есть мы не знаем, что ждет. Будет ли это положительное влияние, будет ли, какое это влияние будет.

- Зато мы можем получить, конечно, не зависимого, не наркозависимого, а зависимого неизвестно от чего.

- От секты, например. От какой-то вот такой конфессии.

- Потом это бывают ведь какие-то личные учения, когда человек, возомнивший себя практически гуру, имевший определенный опыт психологического и иного воздействия на других людей, окружает себя такими людьми, такими своими последователями. И вот, втягивает таким образом в такие свои непонятные учения других страждующих, вот в данном случае алко и наркозависимых.

- Да. И в этом случае может действительно произойти замена одной зависимости на другую, то есть зависимость от психотипных веществ, от алкоголя на зависимость от того сообщества, в котором находится этот человек. От тех религиозных убеждений, которых придерживается это сообщество религиозное. Что касается вот таких критериев отбора программы, на что еще стоит обратить внимание… Конечно, все, прежде всего, обращают внимание на оплату, потому что от этого зависит доступность центра, поскольку человек может себе позволить или не может. Если он имеет дело с какой-то платной программой, на что нужно обратить внимание. Во-первых, некоторые считают – чем выше цена, тем выше качество. Но это совсем не так. В плане реабилитации не всегда цена напрямую связана с качеством реабилитации. Даже скорее наоборот. Иногда в центрах реабилитации платных создаются очень комфортные условия для зависимых людей. Настолько комфортные, что им не хочется уже ничего в себе внутри менять, и это тоже для них не очень полезно. Потому что если они там живут, например, как в санатории, у них все есть, спа есть, массаж есть, всё есть, отдельный номер – очень уютный, прям всё замечательно. Но при этом у них нет необходимости что-то в себе менять. А мы понимаем, что реабилитация – это труд, определенный труд – и внешний, и труд личностный по изменению своих ценностей, установок, и соответственно, если человек не меняется внутри, не меняет своих привычек через свои действия, через труд, через занятия с психологом, то, соответственно, ничего не происходит. Он, как вот в санатории пробыл три месяца, знаете, отдохнул немножко и пошел дальше – терроризировать своих близких, родственников, у них деньги вымогать и так далее. То есть все идет по кругу. Поэтому тут, конечно, важно понимать, что цена никогда будет связана с качеством. И сейчас есть достаточно много хороших программ реабилитационных, которые предлагаются по не очень высокой цене, не сверх какие-то затраты, а доступные деньги. И в принципе, может, с точки зрения эффективности они лучше, поскольку человеку надо трудиться в этих программах, а когда он трудится, то что-то меняется. А если он ничего не делает, ничего не изменится.

- Ну да, он так и продолжает потребительски относиться и вот числе – «Ну давайте, родственники, платите за меня, давайте, вы меня там где-то недолюбили когда-то, вы виноваты в том, что я стал наркоманом или алкоголиком, давайте теперь – отрабатывайте!».

- Ну и это тоже. Игра на чувствах вины родственников – с одной стороны, а с другой стороны – ему комфортно. Ему было комфортно потреблять, ему комфортное в центре реабилитации. Вместо того, чтобы менять что-то в себе. Ведь человек должен понять, что что-то не так в его жизни. Если все слишком комфортно, то получается, что у него нет мотивации что-то в себе поменять. Он остается на том же уровне потребительском – всё взять, ничего не дать. И, соответственно, ведь, как правило, он ведь ни сам зарабатывает на свою программу реабилитации, он не сам ее организует, ему кто-то ее организует – близкие, родственники, родители, мужья, жены. Поэтому он сам в этом случае ничего не прилагает, никаких усилий для того, чтобы что-то поменять, чтобы что-то изменилось.

- Ирина, скажите, пожалуйста, вот какие по длительности есть программы реабилитации. С какими, может, Вы сталкивались, или какие объединены в формате Вашего центра? Какие это должны быть, на Ваш взгляд, как специалиста? Это сколько должно быть? Два месяца, три месяца, полгода, год, два года? Какие лучше?

- Есть разные программы абсолютно. По длительности они могут быть буквально от одного укола - 15 минут. Есть программы, которые по времени длятся полтора-два года. Всё зависит, наверное, в плане длительности… От нескольких факторов: тяжесть состояние, т.е. если близкий потребляет уже, например, ни один год и достаточно много – алкоголя, наркотиков в больших дозах, тогда мы говорим о том, что у него уже сформирована зависимость. Есть краткосрочные курсы – скажем, месяц, он там месяц полежал в больнице – ему это не поможет. Почему? Потому что у человека формируется не только физическая зависимость, но и психическая. И вот эта психическая зависимость – она не проходит за один месяц, т.е. это привычка, это влечение к наркотику, к алкоголю, это постоянные мысли об этом. И эта привычка, она перерабатывается в постоянные реабилитации – от полугода до полутора лет. И есть разные программы, которые затрагивают разные временные промежутки. Я за то, что если у человека есть зависимость, сформированная, то чтобы у него была длительная реабилитация – от полугода до полутора лет. В этом случае время работает на зависимого человека. Чем дольше он в трезвости, тем более эффективна будет его ремиссия, более устойчива. Поэтому, конечно, если есть зависимость, всегда несколько таких вот этапов: мотивированный, подготовительный, это работа с близкими, с самим зависимым для того, чтобы он осознал, что у него действительно есть проблема, что, если он не пойдет лечиться, то он может просто умереть, сесть в тюрьму, несчастье с ним может случиться. На следующем этапе – это медицинская какая-то помощь, если это нужно, после которой обязательно для эффективности нужен курс реабилитации. В течение этой реабилитации обязательно должны меняться привычки, ценности, его взгляды на мир. Он обучается тому, чтобы быть честным, чтобы научиться созидать, получать элементарные навыки жизни. В том числе бытовые. Например, приготовить себе еду, научиться стирать за собой. Часто зависимые люди, они как потребители, они этого всего делать не умеют. Они приходят в реабилитационный центр неподготовленными. То есть в процессе реабилитации они должны как-то сами всё для себя делать, сами всё делают, они учатся жить самостоятельно. Они меняют свои привычки, которые у них формировались буквально с детства.

- Скажите, пожалуйста, вот все-таки, как правильно было бы рассуждать: Вы говорите о формировании привычек с детства, то есть мы понимаем, что зависимость от алкоголя и наркотиков корнями уходит в детство. То есть получается, что даже семья, очень часто которая с детства формировала зависимость, она еще оплачивает реабилитацию зависимого, а потом еще и принимает этого человека к себе. Надо ли работать с семьей? Что происходит с семьями? Понимают ли они? Вот к ним приходят и говорят: «Знаете, что, а Вы вот вообще неправильно всю жизнь жили, поэтому у Вас вот ребенок зависимый». И тут они начинают думать: «Ничего себе! Мы тут, значит, его растили-растили, воспитывали-воспитывали, он наркоман или алкоголик, мы ему, значит, оплачиваем сейчас реабилитацию. А сейчас еще, оказывается, что мы жили неправильно, и опять что-то надо менять!». Вот как здесь, что с этим делать?

- Действительно, работа с семьей – это важный очень такой этап реабилитации зависимого человека, почему, потому что действительно зависимость не вырастает на пустом месте, она вырастает из детства. Приведу пример: зависимые люди они отличаются такой склонностью ко лжи, манипулированию, есть такая черта. Почему? Потому что они вынуждены, во-первых, обманывать, что у всех есть вокруг проблемы и только у них. Во-вторых, они обманывают в основном себя, что у них все в порядке. И откуда берется такая привычка? Она вроде такая не очень хорошая, но она есть. Она из семьи. Вот, например, в детстве. Спрашиваешь родителей: «Вы врали своим детям?». Мало кто признается, что кто-то врал своим детям. Потом…

- Мне кажется, все врут своим детям.

- Вот, да. То-то и оно.

- В какой-то мере. Понятие вранья. Здесь вот такое лукавство.

- И получается вот спрашиваешь: «А у вас не было таких ситуаций, вот звонит человек, с которым вы сейчас не хотите разговаривать, и вы говорите ребенку: Вася, Петя, скажи, что меня нет дома!»?». И все говорят: «Да, подобное что-то было». И ребенок он учится – у кого? У родителей. Как себя вести.

- Или как в метро: «Скажи, что тебе шесть лет при покупке».

- Вот такие вот мелочи, да. Мелочи они учат ребенка, что если ты немножко приврешь, то вроде как ничего и сойдет. Ну, это я как пример, да, привожу. То есть, откуда берутся эти установки. И они совершенно такие разные. Установка на то, чтобы родители решали все проблемы за ребенка. Как правило, семья зависимого человека, это семья контролирующая, гипер-контролирующая. И родители в этой семье не могут отпустить ребенка, он несамостоятельный, маленький, ему нельзя давать ответственность. И естественно с семьей надо очень много работать, надо понять, что он уже вырос, ему надо учиться самостоятельности и принимать ответственность за себя и за свои поступки. В том числе за какие-то негативные последствия его поведения. Почему? Потому что часто, если родители не могут проконтролировать ребенка, они контролируют последствия поступков – выплачивают долги, вытаскивают из тюрьмы, врут соседям, что у них все нормально. И это позволяет зависимому человеку думать, что у него все нормально. Потому что он знает, что его прикроют, родители или близкие решат все его проблемы. Ему комфортно потреблять. И когда возникает такая ситуация, очень сложно привести человека к изменениям. Потому что в его жизни нет проблем, его проблемы все решаются зависимости. И конечно, первый шаг – это дистанцирование. То есть они, как правило, так слишком близко стоят к нему, решают за него все его вопросы, проблемы. При этом у них нет своих интересов, они впадают в депрессию, потому что у них возможности контролировать своего зависимого ребенка. Поэтому первое правило – это выстраивание дистанции, такой позиции: «Я тебя люблю, но я не могу тебе позволить разрушить мою жизнь, разрушить мою семью. Я могу тебе помочь, выйти из этого, т.е. довести до специалиста, подсказать. Но я не могу за тебя жить , я не могу за тебя решать все твои проблемы. Вот такая позиция, мы стараемся привести к ней всех родителей. На самом деле от поведения родственников, я считаю, на 90 процентов зависит вообще эффективность, от того, насколько правильно они выстроят свою линию, - на 90 процентов зависит сам исход, вообще, что произойти с зависимым человеком. То есть родственники все должны объединиться. То есть бывает так, что мама, например, против потребления, хочет направить сына на реабилитацию, а папа жалеет: «Да как же мы отправим доченьку свою на реабилитацию. Да она, может, не хочет, а мы против ее желания это сделаем. Так нельзя, это незаконно, это негуманно!». И получается, что мама хочет, чтобы ребенок лечился, папа против, ребенок…

- Папа-то, может, тоже за, но просто своим желением он получается против.

- Ну, фактически да. То есть очень важно договориться внутри семьи, чтобы была единая позиция. Либо мы объединяемся и даем лечение от наркотиков, мы даем деньги, мы спонсируем, решаем все вопросы.

- Мы сейчас вернемся к этому вопросу. Я хочу напомнить нашим радиослушателям о том, что у нас в гостях руководитель Центра индивидуальных программ и реабилитации при Национальной Ассоциации реабилитационных центров, кандидат психологических наук Кутянова Ирина Петровна.

- Ирина, а вот часто очень такое мнение есть о том, что зависимыми становятся люди, которые в детстве не получили эмоций. Кого-то не долюбили, к кому-то очень холодно относились, к кому-то чересчур горячо, кого-то вот прям обнимали и рядом держали и ни на шаг не пускали, к кому-то безразлично. Но вот нет четкого мнения к тому, как надо относиться или как не надо относиться к ребенку для того, чтобы он не вырос зависимым. Какое у Вас мнение на сей счет?

- Такой интересный вопрос на самом деле, такой психологический. Тут сложно, конечно, ответить так однозначно. Я думаю, что конечно нужно любить своего ребенка в любом случае, уделять ему время, разговаривать с ним, общаться. Т.е. это, конечно, такая база, которая должна быть у всех детей. То есть нельзя сказать, что нельзя общаться с детьми.

- Но вы разве не видели многих мам, которые приводят детей на реабилитацию, чаще всего, причем очень хороших мам, очень искренних – педагогов, не знаю там, врачей, и очень воспитанных, которые говорят: «Ну, я же его любила! Я ему все вот отдала! Я вот все делала для него, вот только бы он рос. Папа нас бросил или еще там что-то, а я жизнь положила, на двух работах работала». А он стоит и совершенно невменяемый в этой ситуации. И вот разве она не любила? Любила. И она искренне это говорит.

- Конечно, надо разделять такую вот любовь конструктивную, которая, вот можно сказать, правильная, тогда она приводит человека к самостоятельности. То есть задача воспитания в целом – это воспитать так, чтобы он мог потом жить сам без помощи взрослого, жить, развиваться и растить следующее поколение. И если этого не происходит, если человеку тридцать лет, а он для мамы все в возрасте 5-6 лет, то, соответственно, тут можно сказать о ненормальности родительской любви. Т.е. должно быть больше дистанцированности со временем, больше ответственности за свои поступки. На мелочах воспитывается самостоятельность, ребенок должен знать, что если он что-то делает, то он пожнет результаты своих действий. И мне кажется, основная цель, чтобы ребенок вырос и стал самостоятельным человеком. И, конечно, очень важно вовремя все объяснить. Я считаю, что с детьми надо общаться, начиная уже с определенного возраста, может, даже с 7-8 лет. Вот идете вы по улице и видите разные картины своей жизни, вот идет пьяный человек, почему бы не поговорить об этом: « В каком состоянии он идет? Что с ним произошло? А ты таким хочешь стать?». И мне кажется, что вот такие вот профилактические мысли, вещи нужно делать, когда ребенок еще не подрос, а когда он находится в детском возрасте. То есть это семейная профилактика. В своей практике я встречала, например, огромное количество вполне благополучных семей. Они могут быть учеными, кандидатами наук, но почему-то с их детьми все произошло. И здесь беда уже не в семье, а в том, что все доступно. Ведь подростковый возраст – это возраст рисков, экспериментов. Так что, ребенок может быть втянут в такие нехорошие вещи. Ему могут, например, на дискотеке подмешать в напиток какое-то психотропное вещество. И работая с человеком, у которого есть такая проблема и работая с родителями, так сказать, что он сам виноват, - мы не всегда так можем. Потому что наркосреда очень агрессивная. Это своя диллерская, маркетинговая сеть. Каждый зависимый человек становится вовлеченным в эту сеть. И если ребенок не готов к этому, если родители не проработали с ним эти темы, то он может стать зависимым – когда ему грустно, скучно или нечего делать.

- Или когда ему предлагают – товарищ, друг, подружка.

- Начинают иногда давить морально – «Ты с нами или не с нами?». Поэтому родителям надо прорабатывать эти вещи с ребенком, говорить с ним о том, что будет, если ему захотят предложить, как он будет отвечать, как он будет отказываться. То есть очень важно, чтобы у ребенка были модели правильного отношения к зависимости. Дети должны понимать, что следует за такими опытами.

- Да, действительно, это очень важно. Но давайте вернемся к теме реабилитации. Вот человек, какой человек чаще всего попадает на реабилитацию? Я имею в виду человека – сегодняшнего наркомана. 23 года, 25 лет? Человек с несколькими годами употребления? Человек с проблемами здоровья? С проблемами с законам? Хорошо, если у него нет спида или гипатита. Человек, который перестал учиться, скорее всего, еще в общеобразовательной школе. Вот он выходит, хорошо, он реабилитировался, он прожил в реабилитационном центре два года, ему 25-27 лет. А как дальше складывается его жизнь? Ему надо получить хотя бы просто общее образование, уж я не говорю даже о том, что ему надо получить высшее образование. Ему надо решить вопросы за это время со своим здоровьем, законом и множество других вещей. Как это происходит на практике?

- Спасибо большое за вопрос, он действительно очень важный. Потому что от этапа пост-реабилитации зависит многое, на 90 процентов зависит вся его эффективность, всех усилий, которые затрачены на этапе лечения. Когда он выходит из реабилитационного центра, куда он вернется? Конечно, очень часто происходят срывы. Сейчас в нашей стране складывается несколько таких моделей эффективного пост-реабилитационного сопровождения. Это амбулаторные службы, в частности в нашем центре проводится такое. В чем это заключается, в том, что человек, прошедший реабилитацию, приходит в наш центр и ему надо как-то устроиться в жизни. Потому что в той среде у него всё было: еда, кормили его, программа реабилитации. И тут он возвращается в город, и тут получается, что никогда особо не следит за его распорядком, никто особо ни к чему не принуждает, с ним, так скажем, специалисты не так интенсивно уже работают. И он остается один на один со всему своими проблемами, к этому еще прибавляется притирка в семье. Потому что в семье не всегда готовы его принять сразу. Поэтому конечно нужна поддержка, это беседы с психологом, содействие в трудоустройстве. Часто к нам приходят ребята, которые даже не имеют среднего образования. То есть это ребята 23 лет, у них даже 9 классов не окончено. И первое, что мы решаем, что мы будем делать с вопросом его образования или трудоустройства – что первично, а что вторично. И у нас уже такая статистика хорошая накопилась, достаточно много приходят из групп анонимных наркоманов, анонимных алкоголиков на пост-реабилитацию. У нас это все оказывается на бесплатной основе, поэтому, конечно, ребята с удовольствием приходят. Мы проводим профориентирование, индивидуальный план работы, он включает в себя составление подготовительных документов, трудоустройство. Мы смотрим, какие у него есть проблемные области – в семье, в духовном плане, куда его можно направить по религиозным взглядам. Очень часто после центра реабилитации у человека происходит такое расслабление, как будто он трудился-трудился, а потом приехал домой, и его никто не дергает, никто не заставляет вставать в 7 утра. Добиваться поставленных целей, развиваться – в этом и заключается наша работа. Из тех ребят, которые к нам обратились, мы делали такую небольшую статистику, 46% у нас уже успешно трудоустроились, причем на те должности, которые им были интересны, т.е. не просто грузчиком, а именно туда, куда они стремились, где они смогут закрепить свою ремиссию, где они смогут закрепить свою трезвость.

- Да, это очень важно. Потому что мне кажется, что программа ресоциализации в первую очередь помогают не возвращаться к проблеме накро- или алко-потребления. Потому что вот среда, в которой они растут, я имею в виду, в которой они растут как потребители, зачастую бывают очень похожи. Скажите, а вот очень часто бывает такое, что ребенок, отправившись на реабилитацию, хочет остаться или ему предлагают там остаться. И возникает вопрос: «Почему? Это что, секта? Они же тебя должны отпустить. А почему ты хочешь оставаться там, а зачем тебе это?». И задает это такой тон эти все вопросы, которые выливаются к нам, и действительно – мы общались с руководителями всяких реабилитационных центров, и они говорят: «Да, я специально оставляю. Да, я считаю, пусть он лучше тут живет, чем в этой Москве». Ну, понятно, что все равно это вызывает какой-то пунктик в голове. Мы-то считаем, что мы получаем услугу. Мы отправляем близкого человека на реабилитацию, денег заплатили, услугу нам, будьте добры, окажите – реабилитированного человека верните, подпись, акт. Понятно, что в нашей голове это как-то так. А почему мы сталкиваемся вот с такими вещами?

- На самом деле тоже очень такой вопрос важный и актуальный, спасибо большое. Дело в том, что действительно не всем людям полезно будет возвращаться обратно. Т.е. ресоциализация не означает, что человек должен непременно вернуться. Иногда, если он вернется, то попадет в прежний круг, на улицу и видит все то же самое окружение, которое способствует его потреблению. Он идет по улице, он встречает своих сопротребителей, который ему начинают предлагать, и, конечно, для него это крайне неполезно. Потому что мотивация зависимого человека к трезвости, мы знаем, что она формируется не сразу. И человек он долгое время еще неустойчив. То есть устойчивость, ремиссия – она достигается еще через годы трезвости. Необходимо чтобы прошли годы трезвости, чтобы человеку вот предлагают, а он говорит: «Нет, мне это не надо». Пока этого нет, лучше чтобы такие ситуации избегать. И в пост-реабилитации есть несколько таких вариантов, путей: либо человек нужен вернуться, но нужна, конечно, помощь – психологи, специалист по социальной работе, батюшка. Или он может остаться и в другом месте или уехать даже в другое место. То есть тут возможны разные варианты. Почему? Потому что все говорят: «Здоровое общество», – насколько оно здоровое, если оно породило таких вот людей, которые стали зависимыми. И, например, если человек возвращается в это здоровое, скажем так, общество, устраивается на работу, а на работе, например, по праздникам не обходится без алкоголя.

- А в семье не обходится без алкоголя.

- Или в семье, да. Вот человек вернулся в семью, а семья уже ставит на стол выпивку, чтобы отметить его трезвость. Поэтому в этой ситуации человеку, если он вернется, эта среда, скажем так, здоровая, будет волей-неволей подталкивать его к срыву. Поэтому один из вариантов пост-реабилитационных – это строительство новых или здоровых сообществ. И не факт, что они будут прямо в том же месте, где человек жил и рос. То есть это новая здоровое общество, которое свободно о потребления. Если вот это здоровое сообщество оно открыто, не препятствует развитию человека, то почему нет? То есть он развивается в рамках этого сообщества и находится там в безопасности, потому что это сообщество свободно от наркотиков, алкоголя, курения. И чаще всего это сообщество такого развития. Например, мы знаем, что у нас упадок сельского хозяйства, маленькие города умирают, люди уезжают в другие большие города. А тут, например, люди остаются жить, строят, например, новые поселения, новые сообщества – причем не в крупных городах, а вот образуют какие-то там села, городки. Почему? Это разве плохо?

- Нет, это конечно неплохо. Но тут, наверное, в большей степени люди переживают: «А как? Он же должен вернуться!». То есть у нас в голове есть некий стереотип, как должно быть. В этом проблема может быть. А вот еще такой вопрос: очень часто многие семьи хотят забыть о зависимости, якобы этой проблемы не было у ребенка, у близкого человека. Скрывают очень часто , переезжают. Но, может, оно и правильно. Их понять можно. Но бывает так, что этот близкий собирает как раз образ служения, ведет группы по реабилитации зависимых. Он идет и выбирает профессию психолога или социального работника, все время возвращается к этой теме, говорят: «Перестань!». А есть еще хуже – женится или выходят замуж за зависимого, и вообще получается кошмар с позиции близких. Они вроде одного тащили-тащили, а тут в их головах получается «А вот еще вот та!». Что тут можно посоветовать или, может быть, как-то успокоить близких людей в этом вопросе?

- Да, действительно, конечно, так скажем, ожидания близких людей не всегда совпадают с тем, что происходит в итоге, т.е. ожидания близких людей в том, чтобы человек был трезвым, был рядом, чтобы у него была работа, семья. С другой стороны, – какая альтернатива? Человек ожил, и в этой ситуации для близких, если он возвращается в то же состояние – это риск, он не может в то же состояние вернуться – это раз. Второе – это профилактическая работа, это еще раз напомнить себе, где ты был раньше. Это такой момент закрепления ремиссии. Часто сами ребята работают после как равные консультанты, сами работают с зависимыми людьми, работают с подростками. Они таким образом помогая другим, помогают себе. Как это работает. Есть такой очень простой принцип: если ты сумел кого-то научить чему-то, значит ты сам усвоил это лучше всех. И в этом плане, я считаю, близким наоборот надо радоваться, что человек таким образом закрепляет ремиссию, он ресоциализируется, т.е. он возвращается в обществе, не, знаете, каким-то пассивным, а наоборот с понимание, что молодежь гибнет, что надо с ней работать, надо радоваться – мало того, что человек трезвый, так он еще и работает, чтобы общество и страна были трезвы, чтобы они процветали. Мне кажется, надо только радоваться за это. Нужна поддержка, надо принять, что близкий он такой, какой он есть, что у него своя судьба. И даже если это не совпадает с нашими ожиданиями, это лучше, чем то, что он в тюрьме, чем то, что он на кладбище.

- Конечно, это однозначно лучше. Просто мне кажется, что мы привыкли воспринимать наших детей с рождения, как нашу собственность. И тут, наверное, включаются какие-то материнские псевдо-инстинкты, которые не позволяют нам, вот так с легкостью отпустить человека, и отсюда и порождаются различные проблемы.

- Совершенно верно. Тут корень в том, что родители не должны полностью контролировать детей, т.е. «Как я сказал, так и будет». И тут, конечно, нужно отходить от этого. Я еще раз повторюсь, родители должны воспитывать в ребенке самостоятельность, а самостоятельность – это свобода выбора. То есть это человек сам выбирает свое направление, а родители – они принимают его, радуются за ребенка, который реализуется, находится в трезвости и в новом социальном статусе. Многие зависимые после становятся руководителями центров, работниками профилактики, они могут и по телевизору выступить, и перед большими аудиториями. То есть мне кажется, надо радоваться, что они были зависимыми, сидели в тюрьме, а теперь совсем по-другому себя представляют и по-другому себя чувствуют. И мне кажется, это здорово.

- Конечно, здорово. Расскажите мне, пожалуйста, потому что наше время подходит к концу. Как можно с Вами связаться? Вы даете какие-то контакты, телефоны? Нам очень часто звонят и спрашивают: «Как, куда позвонить, как и куда прийти?». И наши операторы тоже сейчас запишут.

- Наш офис находится в Москве Центр индивидуальных программ реабилитации по адресу: Большая Почтовая, дом 55/59, офис 371. И связаться с нами можно по круглосуточному телефону горячей линии и по телефону доверия +7(499) 340-37-33. Всегда, конечно, мы стараемся помочь тем, кто к нам обращается. Все, что мы делаем, это совершенно бесплатно. И это большой плюс. Потому что доступных амбулаторных программ очень-очень мало. Мы направляем в разные центры реабилитации, которые работают по разным программам. И стараемся подобрать человеку то, что ему нужно. И еще один большой плюс то, что все центры, в которые мы направляем, они все проверены, они работают ни один год и уже успели себя зарекомендовать. То есть во всех организациях мы с ними тесно сотрудничаем, знаем руководителей, знаем, что они труженики, энтузиасты своего дела и работают на результат, а не ради каких-то денег, заработка. И поэтому мы можем доверить им и туда направить. И всегда обсуждаем с человеком его индивидуальную программу, его дорожную карту его реабилитации, его развития личного, потому что конечно реабилитации одной недостаточно, мы считаем. Нужно чтобы человек помимо реабилитации еще и развивался.

- Спасибо большое, Ирина, за то, что Вы нашли время прийти к нам в студию. И я напомню нашим радиослушателям о том, что сегодня мы беседовали с руководителем Центра индивидуальных программ реабилитации при Национальной Ассоциации реабилитационных центров, кандидатом психологических наук Кутяновой Ириной Петровной. Также напомню, что наша программа подготовлена при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Задавать свои вопросы, делиться мнением в нашей программе можно по электронному адресу 6249170@mail.ru, либо направив смс-сообщение на короткий номер 5522, в начале сообщения не забудьте написать слово ВЕРА - русскими, либо латинскими буквами и через пробел текст вашего сообщения. Это была программа «Рай истинный и ложный» и с Вами я, Юлия Павлюченкова. Слушайте нас на радиостанции «Радонеж». Спасибо и до свидания.

- Спасибо большое, Юлия, до свидания!

Наркозависимость – одна из самых страшных и острых тем нашего времени. Психотропные вещества ежедневно губят огромное количество молодых людей. В эфире этой программы вы узнаете, что делать и куда обращаться, если ваш близкий человек попал в беду. Чтобы обратиться в ЦИПР:

позвонить туда, где услышат: +7 499 340 37 33 (в любое время)

написать туда, где ответят: tvojaprogramma@gmail.com

прийти туда, где помогут: г. Москва, Б.Почтовая, 55/59 с.1, офис 371 (м. «Электрозаводская»)

 

Поместить ссылку в:

Опубликовать в своем блоге Livejournal Поделиться в Facebook Опубликовать в Twitter Добавить закладку в Google Добавить в Google Buzz Добавить закладку в Yahoo Поделиться ВКонтакте Поделиться в Моем Мире Добавить закладку в Yandex Поделиться в Одноклассники

 

Список проектов

Полный список

 

© «Проектное государство», 2011

Информация о проекте

Контактная информация:

E-mail: proektnoegosudarstvo@gmail.com

Сделано в OxMedia, 2011